29.09.2013 в 22:29
Пишет fandom PLIO 2014:fandom PLIO, Special Quest, макси, пост 7URL записи
Автор: [J]fandom PLIO 2013[/J]
Бета: [J]fandom PLIO 2013[/J]
Размер: макси, 15022 слова
Пейринг/Персонажи: Дунк (сир Дункан Высокий), Эгг (Эйегон Таргариен), Глендон Болл (Флауэрс), оригинальные персонажи, упоминается Бринден Риверс (Кровавый Ворон)
Категория: джен
Жанр: дарк, кроссовер
Рейтинг: R
Краткое содержание: Дунк и Эгг направляются в Винтерфелл, но по дороге им приходится стать невольными гостями в замке Найтфорд, и пребывание их там омрачается печальными событиями
Примечание: кроссовер с fandom Originals 2013
Примечание-2: Написано по циклу "Повести о Дунке и Эгге"
Для голосования: #. fandom PLIO 2013 - работа "Полуночный рыцарь"
За свою недолгую жизнь Дунк видел много покойников.
Умершие от болезней, обезглавленные, повешенные, заколотые кинжалом, мечом, копьём или пронзённые стрелой, заточённые в воронью клетку, утонувшие или сгоревшие заживо — люди вокруг него гибли постоянно. Ему довелось даже наблюдать смерть Бейелора Таргариена, благороднейшего из людей; тот, с расколотым черепом, умер прямо у Дунка на руках, и кровь так и осталась на них — он время от времени чувствовал её до сих пор.
Но теперь ему впервые довелось увидеть человека, которого распотрошили словно куропатку или кролика.
Покойник лежал с разверзнутым пустым животом на пропитанной кровью тюфяке, а поганая бадья, стоящая рядом, была набита его кишками, сизыми и склизкими, наполовину утопающими в чёрно-красной жиже.
В крошечной комнатушке без окон смердело кровью, сырым мясом и дерьмом, огарок свечи коптил, и Дунку нестерпимо захотелось прочь отсюда, на свежий воздух.
— Сдаётся мне, сир, — глухо сказал Эгг, стоящий рядом, — что мы с вами снова угодили в историю.
Его глаза, обычно тёмно-лиловые, при неверном свете свечи казались двумя чёрными ямами.
— Ага, — только и отозвался Дунк: голова была пустой-пустой.
За его спиной безутешно рыдала женщина.***
На них напали в темноте — подло, из засады.
Они как раз ехали недалеко от Найтфорда, Ночной Твердыни, к Королевскому Тракту. Будь на месте Дунка знатный лорд со свитой, они могли бы найти в замке приют, и сытный ужин, и мягкую постель. А межевой рыцарь со своим оруженосцем могут и в палатке переночевать, и под открытым небом на сырой земле, и поужинать твёрдой как подошва солониной.
Дунк ещё подумал, что неплохо было бы остановиться на ночь подальше от дороги, в лесу, как вдруг им с Эггом перегородили дорогу человек семь-восемь.
В темноте разглядеть их было трудно, но Дунк заметил, что нападавшие замотали лица тканью, оставив открытыми только глаза — и это удивило его.
Было странно и то, что напали так близко от замка: редкий лорд потерпит на своих землях грабителей.
Дунк мог бы затоптать их лошадью или, спешившись, порубить мечом, и они знали это. Когда Дунк, велев Эггу держаться позади, обнажил клинок, разбойники расступились, пропуская вперёд лучника, высокого и стройного. Дунк не успел даже поднять щит, и стрела вонзилась точно в предплечье руки, держащей меч.
У Эгга есть кинжал, успел подумать Дунк, перехватывая меч в другую руку. У мальчика есть кинжал, и у него хватит ума не воспользоваться оружием.
Его окружили, и как он ни старался отбиться, стащили с лошади. Ударили под дых, огрели по голове чем-то тяжёлым, стукнули по ногам, а когда он упал, били ещё какое-то время.***
— Очнитесь, сир. Очнитесь.
Он пришёл в себя от отчаянного голоса Эгга. Мальчик сидел возле него и мерно тряс за плечо, повторяя снова и снова:
— Очнитесь, сир.
Совсем как четыре года назад, подумал Дунк. Тогда он сам сидел над телом принца Бейелора и говорил ему: «Вставай, вставай», — так ему рассказывали.
— Я в порядке, — прохрипел он и попробовал приподняться. — Они ударили тебя?
— Один раз, сир, — сказал Эгг, и вид у него сделался несчастный. — Я не хотел, чтобы с меня снимали сапоги.
На мгновение Дунк забыл о боли, забыл, как дышать.
— Они отняли у тебя?..
— Да, сир, — кивнул Эгг и вытер слёзы.
Больше он, слава богам, не сопротивлялся, потому отделался лишь синяком под правым глазом. Разбойники забрали у них оружие, лошадей и пригоршню оленей, на которую Дунк думал протянуть до самого Винтерфелла. Но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, чего лишился Эгг.
Вытащить из руки стрелу удалось не сразу, и Дунк пару раз забывался, пока Эгг возился с ней, надрезая кожу, а потом с перевязкой.
Невдалеке обнаружился мул, щиплющий травку, и это было единственной хорошей новостью, но ехать на нём Дунк мог с трудом: голова болела и кружилась, и пару раз его вырвало.
Хотелось лечь под ближайшим кустом и не вставать долго-долго, но мысль о том, что они с Эггом теперь совершенно беззащитны, не давала покоя. У Дунка больше нет меча и нет руки, чтобы держать его. Слава богам, что стрела не задела кость, но располосовала руку от кисти до локтя, и даже перевязанная сочилась кровью.
— Очнитесь, сир.
Дунк понял, что снова лежит на земле, а Эгг стоит около него на коленях.
— Вы ехали и вдруг упали с Мейстера. Нога запуталась в стремени, и он протащил вас немного по земле.
То-то голова раскалывается пуще прежнего. Дунк попробовал сесть, но ощутил такую дурноту, что еле успел перевернуться на бок, чтобы не заблевать и без того перепачканную и изодранную одежду.
— Вам нужен мейстер, — сказал Эгг, когда Дунк, откашлявшись и отерев рот рукавом, снова лёг на спину без сил.
— Разве он сбежал? — еле выговорил он.
Эгг потряс головой.
— Нет, сир, не наш мул, а настоящий мейстер, чтобы он вас вылечил.
— Как я сразу не подумал, — выдохнул Дунк, закрывая глаза. Головокружение отчего-то стало ещё сильнее, и он снова открыл их. — Зови любого, какой окажется поблизости.
— Вам нужен мейстер, — повторил Эгг без улыбки на лице. — В Найтфорде он наверняка найдётся.
— Они не станут нам помогать, — пробормотал Дунк.
— Мы постучим в ворота и попросим помочь вам.
Небо над головой было некрасивое: затянутое облаками и подёрнутое красноватой дымкой. Дунк подумал, что ему просто надо немного полежать, прийти в себя — и станет легче, и можно будет ехать дальше. Подумаешь, дали несколько раз по голове.
— Они не откроют, — сказал он, пробиваясь через пелену беспамятства и уже не слыша, что отвечает ему Эгг. — Они не помогут нищему межевому рыцарю и мальчишке-оруженосцу. — А он просто отлежится здесь, пока не пройдёт головная боль, и они с Эггом доберутся до какой-нибудь деревушки.
Но Эгг всё повторял: «Очнитесь, сир, очнитесь. Вставайте, сир», — и у него откуда-то взялись силы поднять голову, а потом он понял, что снова сидит на муле, заваливаясь на его шею. Кажется, он падал ещё, а потом снова ехал, и вот они оказались под высокими чёрными стенами.
Дунк собрал все силы, чтобы не выпасть из седла, а Эгг говорил с людьми у ворот: сначала просил, потом кричал что-то злое, ему отвечали. Дунк не понимал ни слова, но знал, что ещё мгновение — и он снова провалится в глубокий чёрный колодец. А потом послышался женский голос — или ему показалось? — и ворота открылись, пропуская их внутрь.
Стены замка были толстыми, и на той стороне Дунка снова ждало беспамятство. Он соскользнул с мула прямо в чьи-то сильные руки, и последним, что увидел перед тем, как его проглотила тьма — невысокая тоненькая девушка в белом с волосами цвета пламени.
«Это должен быть Неведомый, а не Дева», — успел подумать он.***
— Вам лучше, сир?
Волосы у неё были жёлтые, как солома, а глаза голубые, и тонкий нос с горбинкой, и она была не той, что он видел перед беспамятством.
— Есть хотите?
Невысокая и худая — и всё равно не такая, как та, что привиделась ему. И платье на ней было серое, шерстяное, а не белое. Дунк сообразил, что она обращается к нему. А он лежит на постели, раздетый и перевязанный, и раны его успокоились.
— Благодарю вас, — сообразил сказать он наконец.
— Мейстер Пиксис велел вам лежать, — сказала девушка и разгладила руками передник.— Сейчас вашего мальчика позову. Он от вас день и ночь не отходил, я еле уговорила его пойти поесть.
«С Эггом всё хорошо», — с облегчением подумал Дунк.
— Вы очень добры, — сказал он и попробовал сесть. Голова тут же начала кружиться, а мысли снова спутались. — Я не знаю, как вас благодарить, — неловко сказал он.
Девушка снова затеребила передник и произнесла устало, не глядя на него:
— Благодарите миледи, сир. Она всегда готова приютить нуждающихся.
Она выглядела на пятнадцать-шестнадцать лет, но держалась так, словно была вдвое старше, и голубые глаза казались двумя льдинками.
— Миледи? — Дунк попытался вспомнить имя хозяйки Найтфорда, но голова вдруг разболелась так, что казалось, вот-вот лопнет.
— Леди Рогнелла из дома Свон. Миледи приказала сообщить ей, когда вы придёте в себя, но сейчас её нет. Вам принести поесть?
— Пока нет, благодарю вас, — сказал Дунк, борясь с желанием снова лечь и закрыть глаза.
— Не стоит, сир. И я — Ланна.
Девушка вышла, и через какое-то время в небольшую комнатку, где лежал Дунк, забежал обрадованный Эгг.
Хозяйка дома и в самом деле была очень добра, рассказал он. Сначала привратник не хотел их пускать и даже пугал арбалетом, но она узнала об этом и вышла сама, и велела впустить, а потом поручила Дунка заботам своего мейстера.
Но не все слуги леди Свон, похоже, были довольны гостеприимством своей госпожи.
— Не все? — переспросил Дунк, и Эгг замялся.
— Ну… леди велела своему конюху позаботиться о Мейстере, а он плюнул мне под ноги и сказал, что лучше позаботится о вас… что лучше он добьёт вас, сир. И ещё что-то о межевых рыцарях, но не то, что вам нужно знать, сир.
— Так что же?
— Я уже и забыл, сир, — ответил Эгг с ухмылкой. — Леди Свон попрекнула его, он сделал вот такое лицо, — Эгг скорчил уморительную гримасу, — взял Мейстера под уздцы и повёл на конюшню, но всё равно ругался.
Дунк невольно улыбнулся, а потом вспомнил, что говорила Ланна о том, что Эгг сидел подле него день и ночь, и спросил:
— Сколько я проспал?
— Сегодня утро второго дня, — ответил Эгг. — Хотите, вам принесут с кухни поесть?
— Сам дойду, не стоит злоупотреблять гостеприимством благородной дамы, — ответил Дунк и спустил босые ноги на пол. Одежда его, постиранная и заштопанная, висела на спинке кровати, но одеться получилось лишь с помощью Эгга, да и подняться без опоры на его плечо Дунк бы не смог.
С помощью Эгга он добрался и до кухни, закопчённой, просторной, и жаркой, посреди которой за столом сидели слуги леди Свон, четверо мужчин разного возраста.
— А вот и сир Полуночный Рыцарь, — поприветствовал Дунка рыжеволосый парень с худым насмешливым лицом. — Меня звать Яном. Не побрезгуете разделить трапезу с нами? А не то вам до вечера придётся ждать возвращения миледи.
Ланна, всё такая же серьёзная и неулыбчивая, поставила перед Дунком глубокую тарелку с бараниной и разваренным горохом. От запаха еды Дунка замутило, но голод пересилил, и он съел всё, а потом ещё одну порцию.
За едой он познакомился с другими: кузнецом Раймондом, плечистым и светловолосым, застенчивым псарём Марком и мастером над оружием, высоким и малоразговорчивым Беном.
Раймонд всё время шутил и сам же хохотал над своими шутками, и кожа его становилась красной от смеха. Иногда к нему присоединялся Ян. Марк был тем, кто представил всех и рассказал, что миледи поехала поохотиться на куропаток и будет под вечер.
Ланна отмалчивалась и лишь подливала мужчинам вина.
Немного захмелев, Дунк рассказал, что едет в Винтерфелл, помочь лорду Старку против Железнорождённых. И если бы не грабители, кто знает, он мог уже достичь Королевского тракта.
— Мейстер Пиксис сказал, что вам надо бы полежать в постели дня три, — сообщил Ян. — Миледи велела выхаживать вас.
— Я благодарен ей, — ответил Дунк, отставляя от себя пустую чашку, — но не смею злоупотреблять вашим гостеприимством…
— Да ладно вам, — Ян ухмыльнулся и по-свойски хлопнул его по плечу. — Помрёте где-нибудь рядом с Найтфордом, нам же вас потом и хоронить. Старые боги не простят.
Старые боги? Дунк никак не мог привыкнуть к тому, что на Севере поклоняются не Семерым, а чардревам — белым деревьям с вырезанными на них человеческими ликами.
— Старые боги лишь благословят того, кто отправит межевого рыцаря в преисподнюю.
Дунк увидел, как скривился Эгг, обернулся на голос и заметил в дверном проёме мальчишку лет пятнадцати, тощего, взъерошенного и зеленоглазого. Одежда болталась на нём, как с чужого плеча.
«Это тот самый конюх, о котором рассказывал Эгг», — понял Дунк.
— И кто же вас так отделал, сир? — осведомился мальчишка, презрительно скривив губы.
— Ты знаешь, кто, — с упрёком произнёс Марк. — Сира Дункана ограбили разбойники. Те самые, что грабят иногда проезжающих путников, и с которыми миледи уже который год не может ничего сделать.
Мальчишка подбоченился и смерил Дунка презрительным взглядом.
— А может, вас отделала трактирная девка, которой вы отказались заплатить? — он фыркнул, и Эгг вытаращил на него глаза.
— Берен, уймись уже, — сказал Раймонд. — Лучше сядь и поешь.
— С ним за один стол? — парень зло сплюнул и вышел прочь.
Дунк только после его ухода понял, что сидит, подняв левую руку, и сжимает в ней кружку с элем, но так и не отпил ни капли.
— Не обращайте вы на него внимания, — оскалился Ян. — Не любит он рыцарей. Мать у него была потаскухой, и её обрюхатил какой-то межевой рыцарь, когда останавливался в их деревне. А Берену она, понятно, рассказала, что его отец взял её силой, хотя вся деревня над ними…
— Ян, сиру Дункану не интересны твои сплетни, — оборвала его Ланна. — Давайте я ещё положу вам баранины с горохом, сир, вы большой, и вам нужно есть побольше.
Под конец трапезы у Дунка снова закружилась и разболелась голова, и всё так же опираясь о плечо Эгга, он вернулся в отведённую ему комнатушку и прилёг.
Эгг сел напротив, на узкую койку с комковатым тюфяком в качестве матраца, и поджал под себя ноги. Вид у него вдруг сделался очень хитрый.
— Хотите, я почитаю вам?
— А разве книги у нас остались? — глухо отозвался Дунк, хотя ему было всё равно.
— Я подобрал два тома, они, наверное, выпали, когда разбойники смотрели, что у нас в поклаже. Или их выкинули. — Эгг помрачнел, вспоминая о нападении, и Дунк сказал обессилено:
— Ну почитай. Только не про благородных рыцарей-разбойников, а то знаю я тебя.
— Это вторая книга, которую я нашёл сир, и у меня даже в мыслях не было читать её вам.
У Эгга давно уже появилась навязчивая идея научить своего рыцаря разбирать буквы, но поначалу ничего у него не выходило. Даже когда у Дунка было настроение поучиться грамоте, буквы он запоминал и различал с большим трудом. А если желания не было, Эгг даже близко не подходил к нему со своими книгами. Сир Арлан из Пеннитри, сделавший когда-то оборванца из Королевской Гавани своим оруженосцем, учил его геральдике и искусству турнирного боя, а вот грамоте не обучал – потому что и сам не умел ни читать, ни писать. Это не мешало сиру Арлану быть достойным человеком. И помереть где-то в лесах недалеко от Эшфорда от лихорадки. Дунк сам вырыл ему могилу и сам похоронил, но сейчас не смог бы найти место, где упокоились бедные кости старого рыцаря, и даже те лорды, которым тот служил когда-то, забыли его имя. Бейелор Сломи-Копьё помнил его, сира Арлана из Пеннитри, как славного бойца, с которым сломал четыре копья, но и он был мёртв. А когда умрёт Дунк, сир Арлан исчезнет совсем, словно его никогда и не было. И даже умей ты писать или читать, сделать с этим ничего нельзя.
Эгг, однако, не сдавался и решил взять его не мытьём, так катаньем: иногда на привале он читал вслух о Веке Героев: о Симеоне Звёздоглазом, о Ланне Умном, о Брандоне Строителе. А после рассказывал, что у брата, Эйемона, есть большая библиотека, и в его книгах описаны деяния всех великих героев. А при Королевской Гвардии есть Белая Книга: она повествует о всех рыцарях, когда-либо бывших личными телохранителями королей.
— И что с того? — буркнул Дунк, когда Эгг рассказал ему об этом. — Мне эту Белую Книгу и в руках подержать не доведётся, и уж про меня там не напишут.
Но Эгг — это Эгг, и если он что вобьёт себе в голову, попробуй оттуда это выбить. Дунк закрыл глаза: голос Эгга, уже не такой чистый и звонкий, а ломающийся, как у всех мальчишек его возраста, звучал ровно и убаюкивающе, и под него было приятно забыться, чтобы беспрестанная головная боль отпустила хоть немного.
Но вот голос Эгга затих, и Дунк чуть приоткрыл тяжёлые веки. Эгг отложил книгу и с постели переместился на подоконник: он следил за чем-то, происходящим внизу. Почувствовав взгляд Дунка, он повернулся и коротко объяснил с улыбкой:
— Дерутся.
Дунк кое-как поднялся с постели, встал и доковылял до окна.
Во внутреннем дворе двое подростков сражались на учебных мечах, и стук дерева о дерево весёлых эхом отскакивал от каменных стен. Приглядевшись, Дунк понял, что мечи вовсе не мечи, а обычные палки, да и парень — только один из них, зеленоглазый Берен, а другой, со светлыми волосами ниже плеч — служанка Ланна с собранными в хвост волосами, в чёрных бриджах и мужском кожаном жилете поверх белой туники.
За ними наблюдали со стороны кузнец и мастер над оружием. Раймонд, сидя на корточках, жевал травинку и подначивал бойцов, Бен, прислонившись спиной к стене, молчал и лишь морщился, когда один из сражающихся доставал другого.
Ланна с палкой обращалась куда ловчее Берена, два раза без особого труда ударила его по макушке, раз ткнула в плечо, а потом так ловко ударила по пальцам, что он выронил оружие.
— Не хочу я больше с тобой сражаться. Ты бьёшь слишком сильно, — услышал Дунк его недовольный голос.
— А настоящий воин тебя и вовсе щадить не станет, — равнодушно ответила она. — И у тебя тоже есть палка, так бей меня в ответ в полную силу.
— Тебя ударишь, как же, — огрызнулся он, подбирая палку и снова готовясь нападать.
— Я могу показать тебе, как отбить такой удар. А не то тебя победит даже оруженосец сира Дункана.
Берен в ответ прорычал что-то злое, замахнулся и ринулся на неё, только чтобы в следующий момент согнуться пополам от удара под дых.
Эгг громко засмеялся, и оба противника подняли на него головы. Голубые глаза Ланны были холодно-спокойными, а Берен весь кипел возмущением от того, что его унижение видели посторонние.
Раймонд лишь ухмылялся, Бен опустил глаза.
— Похоже, сир, теперь он невзлюбит нас ещё больше, — заметил Эгг, отворачиваясь от окна. — Хорошо, что вы можете побить его и одной левой рукой.
— Сейчас вряд ли, — ответил Дунк, тяжело опускаясь на кровать; голова гудела как самый большой колокол Великой Септы Бейелора, и его снова мутило.
— Ничего, сир, скоро вам станет лучше. Глядите, — Эгг запустил руку под свою кровать и выудил обшарпанный ночной горшок, — какие удобства.
— На улицу сходишь, — угрюмо сказал Дунк. — Или вон, окном воспользуешься. И я не развалюсь, если на улицу схожу.
— Тогда вы меня обязательно предупреждайте, когда идёте во двор, сир.
— С чего это? — подозрительно спросил Дунк.
— Потому что я намерен воспользоваться окном, и нехорошо получится, если под ним в это время окажетесь вы, — серьёзно ответил Эгг.
***
Леди Свон вернулась под вечер — и не одна.
— С ней прибыл межевой рыцарь, который знает вас, сир, — ровным голосом сообщила Ланна, приглашая отужинать Дунка и Эгга вместе с хозяйкой.
Знакомых межевых рыцарей у Дунка было великое множество, он не мог бы назвать имя каждого. Значит, если тот рыцарь знает его по имени, они либо общались довольно долго… либо рыцарь был свидетелем того, как Дунк совершил нечто запоминающееся. Например, победил Яркого Принца на суде Семерых во время Эшфордского турнира. С тех пор прошло четыре года, но ведь не так часто доводится видеть, как простолюдин тащит по грязи за ногу особу королевской крови.
Ланна проводила их в Великий Чертог Найтфорда. Он оказался куда меньше, чем чертоги замков, в которых ему доводилось бывать, тёмный и мрачный, с линялыми гобеленами на стенах.
Там, в окружении чёрных стен Ночной Твердыни, Дунк наконец увидел саму леди Рогнеллу Свон.
Она восседала в потемневшем от времени деревянном кресле и была такой, какой запомнил её Дунк с первой своей ночи в Найтфорде: маленькая, с пушистыми рыжеватыми кудрями и одетая во всё белое. Бархатное платье закрывало её тело почти до самого подбородка, горловина и рукава были отделаны мелким речным жемчугом и оторочены светлым горностаевым мехом.
На шее, на массивной золотой цепи, висел медальон, покрытый лиловой эмалью, с крошечным серебристым ландышем на нём.
Это герб дома Свон, вспомнил Дунк — серебряный ландыш на лиловом поле.
Поначалу Дунку показалось, что леди Свон совсем ещё ребёнок с её большими и светлыми, как у всех северян, глазами, круглым вздёрнутым носом и почти незаметной под платьем крошечной грудью. Лишь приглядевшись, он заметил тонкие морщинки вокруг глаз и в уголках рта.
Но куда больше его поразил приземистый темноволосый рыцарь, что составлял компанию леди Свон в её вечерней трапезе, сидя за другим столом, как и подобает незнатному межевому рыцарю. У него были глубоко посаженые глаза, круглый нос, мохнатые брови и щёки, усеянные прыщами, и выглядел он никак не старше шестнадцати лет. А одежда, добротная и тёплая, всё так же висела на нём, словно кто-то повыше и покрепче одолжил её.
При виде Дунка и Эгга он привстал со своего места и округлил маленькие глаза. Прыщи на щеках, казалось, стали ярче.
— Сир Дункан? — спросил он поражённо и перевёл взгляд на Эгга. — И… вы…
— И моего оруженосца Эгга вы уже знаете, сир Глендон, — быстро произнёс Дунк. Ему хотелось надеяться, что недостаточно быстро для того, чтобы посторонний человек мог о чём-то догадаться. Сир Глендон пропал после того, как второе восстание Чёрного Дракона было подавлено, но, похоже, он знал о том, кем на самом деле является Эгг.
Сир Глендон Болл перевёл взгляд с Эгга на Дунка, открыл рот, снова закрыл и наконец произнёс:
— Очень рад, что наши с вами дороги опять пересеклись, сир Дункан и… Эгг. Леди Свон была так добра, что предложила остановиться на ночлег под её крышей, — и он оглянулся на хозяйку замка.
— Как ваша голова, сир Дункан? — спросила леди Свон низким голосом зрелой женщины, который так не шёл её детской внешности. — Я боялась, что из моего дома вас заберёт Неведомый, но мейстер сказал, что никогда ещё не видел человека, который бы так быстро оправился от подобных ран.
Дунк низко поклонился ей.
— Мы с моим оруженосцем очень благодарны вам за заботу, миледи. Завтра, думаю, мы покинем вас. У меня крепкая голова, и…
Леди Свон лишь махнула маленькой белой рукой.
— Мейстер Пиксис сказал, что вам стоит полежать в постели ещё около недели. Но раз вы уже чувствуете себя лучше, три дня под моей крышей хуже вам не сделают. А теперь сядьте и поешьте. Полагаю, вам с вашим другом есть о чём поговорить. А я так люблю слушать о других городах и рыцарских подвигах, — тут вид у неё сделался почти как у Эгга, когда при нём кто-то рассказывал о всяческих великих битвах.
Она невысокая и рыжая, как леди Роанна, Красная Вдова, но совсем непохожа на неё, подумал Дунк, разглядывая её получше. Лицо у неё не было покрыто веснушками, как обычно это бывает у рыжих; пожалуй, оно казалось бы даже миловидным, если бы не чересчур белая кожа и бесцветные брови и ресницы.
— После того турнира мне предлагали службу у одного знатного лорда, но я отказался, — ответил сир Глендон, когда Эгг спросил его, почему он оказался здесь, на Севере. — Я уж думал, что меня снова схватят как соучастника в измене, но люди Кровавого Ворона наградили меня — полагаю, за то, что я спешил… сира Скрипача.
— Вы видели самого лорда Риверса? — ахнула леди Свон. — Говорят, у него всего один глаз, но он горит словно пламя, а в другой глазнице живёт змея, и по ночам он занимается тёмным колдовством, которое противно Семерым.
Дунк невольно напрягся: говорить о лорде Бриндене Риверсе, королевском деснице, которого половина королевства боялась, а другая половина ненавидела, было опасно. Они с Эггом слушали как-то септона, который призывал покарать колдуна и братоубийцу Кровавого Ворона, — а после видели его голову на пике — как украшение городской стены.
— Я встречался с ним, — сказал Дунк. — У него и правда один глаз, и он красный. А в остальном на вид он такой же человек, как и мы с вами.
— Не стоит равнять нас с ним, — процедил сир Глендон. — На моих руках нет крови брата и невинных детей. Братоубийца, колдун и преступник не может быть человеком.
Дунк невольно оглянулся на леди Свон, но она сидела со спокойным лицом и слушала их, изредка отпивая из серебряного кубка. Казалось, она и вовсе не поняла, что слышала изменнические речи. Даже Эгг, и тот выказал больше чувств, когда искоса поглядел на сира Глендона, но тоже, слава Семерым, промолчал.
— Так почему же вы решили отправиться на Север? — спросил Дунк, стараясь опередить леди Свон. Эгг вон заёрзал на своей скамье, вдруг всё-таки взбредёт в голову что добавить.
— Из-за вас, — пожал плечами сир Глендон. — Вы сказали мне, что на Севере людей оценивают только по их делам, а не по… — он запнулся под внимательным взглядом леди Свон, — …и только по их делам. А лорду Берону Старку, говорят, до сих пор нужны мечи против Железнорождённых.
Дунк ощутил горечь. Сир Глендон был сыном девушки из борделя в Кискиным Ивах; она уверяла его, что он сын героя, мастера над оружием в Красном Замке Квентина Болла по прозвищу Файерболл. Даже рыцарство своё он получил благодаря сестре, отдавшей невинность за то, чтобы его посвятили. Найти более заносчивого — и более умелого турнирного бойца было бы сложно, но даже после череды побед на турнире в Белостенье сиру Глендону продолжали припоминать его происхождение. Он мечтал стать рыцарем Королевской Гвардии, но шансов попасть туда у него было не больше, чем у самого Дунка, и тот посоветовал ему попытать счастья на севере.
— Если бы это было так, — произнесла леди Свон с горечью. — Люди везде одинаковы, сир Глендон, и мужчины, и женщины. Разве что в Дорне, говорят, женщины носят полупрозрачные одежды, а за Узким Морем, в Вольных городах, ходят с открытой грудью или вовсе без одежды. Неужели там так жарко? — она принуждённо рассмеялась.
— Я был в Дорне, миледи, — сказал Дунк. — Женщины там одеваются смелее, чем наши, но всё же более прилично…
Леди Свон покачала головой.
— Не в этом дело, сир Дункан, вовсе не в шелках и мехах. Мой лорд-муж был человеком жёстким и жестоким. Когда Чёрный Дракон восстал, он первый поднялся на защиту законного государя и получил в той войне тяжёлые раны. И всё, чем наградили его за верную службу — Найтфорд с неурожайными болотистыми землями, который размерами едва ли превзойдёт хоть одну из башен Красного Замка. А сейчас, когда муж мой умер, о нём забыли. Братья его погибли на Краснотравном Поле, детей у нас не было. Умру я — замок отойдёт какому-нибудь рыцарю за очередные его заслуги. И дом Свонов исчезнет, словно его и не было. «Север помнит», говорят у нас. Возможно, кто-нибудь когда-то найдёт в оружейной щит с ландышем, серебряным на лиловом поле, и захочет узнать, кто жил здесь когда-то. Север помнит, а вот у Королевской Гавани память коротка.
Найтфорд и в самом деле был одним из самых маленьких замков, что видел Дунк, и всё же горечь в словах леди Свон показалась ему чрезмерной. Он отпил вина, не зная, что сказать. Эгг тоже промолчал, лишь поглядел искоса, а сира Глендона, похоже, интересовало лишь содержимое его кубка. Вино у леди Свон и в самом деле было отменное.
— Прошу прощения за мои резкие слова, — сказала леди Свон после затяжного молчания. — Сегодня ровно пять лет, как погиб мой лорд-муж, и я благодарю Семерых, что нынче вечером поминаю его не в одиночестве.
Мало-помалу разговор возобновился, и леди Свон сама предложила сиру Глендону пожить в её замке до тех пор, пока Дунк не оправится от ран целиком, чтобы дальнейший путь они могли проехать вместе. А когда Эгг встрял в разговор и попросил у неё взаймы лошадь и какое-нибудь оружие для своего рыцаря, леди Свон со смехом согласилась подумать над этим, а Эгг пообещал, что все возместят в течение месяца.
— Я дам тебе в ухо, клянусь семью преисподними, — тихо посулил Дунк.
Эгг был лучшим оруженосцем, какого только можно пожелать, но вёл себя порой как принц, которым он и был. Если бы Дунк соглашался всё время брать деньги Таргариенов за проигранных им лошадей и доспехи, то скоро должен был бы короне круглую сумму. Что поделать, мечом он владел куда лучше, чем копьём.
— Мне просто очень жаль Мейстера, сир, — ответил Эгг. — даже если мы с вами будем ехать на нём попеременно, под вами он устанет куда быстрее, чем подо мной.
Сир Глендон нахмурил толстые мохнатые брови.
— Я так и не потратил награду от Кровавого Ворона. Вы можете взять взаймы у меня, а если мы будем служить у лорда Берона Старка вместе, отдать долг вам будет куда легче.
— Мы согласны, — ответил Эгг, опередив Дунка на полслова.
После второго часа беседы, когда все условия займа были оговорены, и Эгг торговался так, что оказал бы честь любой уличной торговке, пока Дунк избавлялся от шума в голове при помощи красного вина, сир Глендон извинился перед всеми и на нетвёрдых ногах вышел прочь из Чертога «подышать воздухом».
Ланна, тихая и невысокая, обошла стол гостей леди Свон, подливая вина, после склонилась перед самой хозяйкой.
— Миледи, Раймонд и Бен просят ещё вина, — вполголоса произнесла она. — Я сказала, что вы не велели им давать больше. Всякий раз, как я прохожу мимо них, они шумят всё громче, и их «Бочонок эля» уже не отличить от «Медведя и прекрасной девы». Ян уже давно ушёл с кухни, а Марк и вовсе уснул там лицом на столе.
Леди Свон хихикнула, как маленькая девочка.
— Попроси Берена или Имиру помочь тебе донести его до постели.
— Берен куда-то пропал, миледи, — произнесла Ланна. — Он сегодня снова разругался с Яном и остальными, когда его хотели успокоить…
— Наверняка сидит у мейстера, вместе пьют, — улыбнулась леди Свон. — Оставьте его. А вот и сир Глендон! Хорош ли воздух Найтфорда, сир? Вас не было так долго.
Сир Глендон смутился, и прыщи на щеках заалели пуще прежнего. Одежда его была перепачкана, и Дунк искренне ему посочувствовал.
— У вас красивая богороща, я засмотрелся на неё… А воздух… холодный слишком, — произнёс он.
— Зима близко, — ответила ему на это леди Свон. — Так говорят Старки.
Под конец третьего часа, когда Дунк и сам отлучался разок подышать прохладным воздухом Найтфорда, голова его уже почти не болела, и даже ноющая рука притихла, оказалось, что сир Глендон давно уже дремлет прямо за столом, и леди Свон всплеснула руками.
— Надо скорее отнести сира Глендона в его постель. Ах, сир Дункан, вас просить я не могу, придётся снова звать Ланну. Все мужчины у меня на службе, похоже, спят…
Дунк подумал, что как бы его самого не пришлось уносить, но встал, пусть и пошатываясь.
— Одна рука ещё при мне, миледи! И мы с Эггом…
Он не успел закончить: в Чертог вошла Ланна, бледная как полотно, и, сделав два нетвёрдых шага, остановилась.
— Миледи, — произнесла она обычным своим ровным голосом, но даже через хмель Дунк услышал в нём дрожь. — Я хотела разбудить Яна, чтобы он помог мне, но он… Он мёртвый, миледи. Его кто-то убил.
Леди Свон непонимающе уставилась на неё.
— Он пьян, ты просто не смогла его добудиться, — сказала она тонким напряжённым голосом. — Пойди и снова попробуй его поднять.
Ланна покачала головой, и светлые, как выжженная солнцем солома, волосы упали на её лицо.
— Он мёртвый, миледи. Когда вы увидите его, то сами поймёте.***
Человек не может быть жив, если его кишки лежат рядом в кадке для нечистот — тут Дунк был полностью согласен со служанкой.
Комнатка при конюшне была маленькая и тёмная, и смердело в ней невыносимо. Леди Свон лишь заглянула и тут же отпрянула и теперь плакала в объятиях Ланны, а Дунк стоял перед кроватью с трупом и никак не мог сообразить, что же ему делать.
Эгг же, поморщившись, шагнул вперёд и внимательно посмотрел на покойника.
— Ему ещё горло перерезали, — сказал он. — А потом уже, наверное, и вспороли живот.
Дунка замутило, и выпивка с едой запросились наружу. А Эгг уже разглядывал кадку со свисающими зловонными змеями внутренностей.
— Фу, — он сморщил нос. — Они ещё порезаны в некоторых местах.
— Золото там искали, что ли? — с трудом выговорил Дунк. Воздух вокруг вдруг стал таким спёртым, что его невозможно стало вздохнуть. Едва не налетев на женщин, Дунк выскочил прочь, добрался до стойла — там его и вырвало.
Когда он, откашлявшись и отерев рот, выпрямился, то наткнулся на взгляд злых зелёных глаз, почти чёрных в полумраке.
— Что ты тут забыл? — спросил Берен. Он был Дунку по плечо и смотрел, задрав голову, но держал руку на поясе, на рукояти охотничьего ножа. — Что ты делаешь в конюшне?
— Я… — Дунк махнул левой рукой. — Я слишком много выпил… твой товарищ…
— Ты не мой товарищ, — зло и нетерпеливо сказал Берен и чуть выдвинул нож из ножен. — Убирайся сейчас же. Миледи слишком добра и даёт приют разному сброду, но не думай, что это нравится нам всем...
Мальчишка не знает, понял Дунк. Он же пропадал где-то, когда остальные пили, он не слышал о том, что второго конюха зарезали. И как ему сказать об этом, Дунк почему-то не мог сообразить — не мог подобрать подходящие слова. Они с этим Яном точно не любили друг друга, но смерть примиряет всех.
— Тебе тоже лучше пойти отсюда, — сказал он, с трудом ворочая языком.
— Что? Как ты смеешь?..
Дунк разозлился.
— Твоему другу Яну вспороли живот и вытащили все кишки. А теперь пойди и позаботься о своей хозяйке.***
— Не мог это сделать никто, кроме него, — сказал Раймонд, кузнец леди Свон, и осторожно потрогал покрасневшую скулу. — Они с Яном сильно рассорились вчера. Берен слышал, что Ян говорил сиру Дункану про его мать, вот и взбеленился. Мы его пытались охладить, а он ни в какую.
— Больше никто это сделать не смог бы, — подтвердил долговязый Бен, мастер над оружием. — Вечно они ссорились, пару раз Берен его грозился убить, вот и надумал.
В натопленной кухне было тепло, но Дунка всё ещё бил озноб. Берен сопротивлялся зло и отчаянно, и даже двое крепких мужчин с трудом сумели совладать с ним, скрутить и посадить под замок.
Мальчишка-конюх Дунку не нравился, и всё же он испытывал к нему странное сочувствие. Что-то не давало ему покоя, что-то из прошлого дня, отчего слова остальных слуг казались ему не такими уж и убедительными.
— Но мы видели его потом, — произнёс Эгг, скрестив руки на груди. — После того, как мы с сиром Дунканом посидели с вами на кухне. Он сражался на мечах с девушкой, Ланной. И тогда он не казался слишком злым. Ну, он же всегда такой?
Ланна ответила ему долгим взглядом, а Раймонд покачал головой:
— Они потом ещё ссорились, мы их разнимали. Он поэтому и не стал с нами пить за упокой милорда.
— Но он говорит, что не делал этого, — с сомнением произнёс Дунк.
За окнами занимался рассвет, но за ночь никто из обитателей замка не сомкнул глаз. Разве что сир Глендон продолжал спать за столом, свесив голову на грудь, да Марк, конопатый псарь, только-только проснулся и сидел над телом друга, которого обмыли и накрыли до подбородка покрывалом, пряча пустой живот и перерезанное горло.
Из своей комнаты вышла и девушка-служанка, которую Дунк ещё не видел, высокая и веснушчатая, с собранными в низкий хвост рыжеватыми волосами.
— Да ясное дело, что он будет так говорить. Он же не дурак, — усмехнулась она. — Леди Свон за такое велит головы рубить. Только некому больше было сделать это, кроме него.
Эгг нахмурил светлые брови и задумался.
— Но зачем ему убивать вот так? Зачем вытаскивать внутренности?
Вторая служанка, Имира, повела костлявым плечом и поправила спавший рукав.
— А кто его знает, что у него в голове творится. Лет шесть назад на их деревушку напали пираты, отца и мать убили сразу, а сестру хотели забрать с собой. Так он троих Железных Людей зарезал своими руками. Вы убили бы троих в девять лет, сир? Вот и я не смогла бы, а он сумел. Только он и знает, зачем сделал это. Спросите у него сами.***
— Он был не один, — сказал Эгг, мрачно листая книгу, затем отложил её. — Вам плохо, сир? Позвать мейстера?
— Если только он умеет снимать похмелье, — ответил Дунк и с трудом сел на постели. — Кто был не один?
Всю ночь он не спал, и под утро совершенно не мог уже стоять на ногах. «Я разбужу вас, сир», пообещал Эгг, а сам сидел себе тише мыши и ждал, пока Дунк проспится.
— Этот конюх, Берен. Он был не единственный, кто мог убить того человека.
— Мы с тобой не знаем этих людей так хорошо, как они знают друг друга, — возразил Дунк.
— Но и они не знают, почему Берен убил другого конюха так, как это сделали! Просто подумайте, сир: под подозрением лишь те люди, что находились в замке. Но их — около десяти. Это мы с вами, леди Свон, сир Глендон…
— А ну-ка придержи коней, Эгг, — велел Дунк, но Эгг лишь головой помотал:
— Я просто называю всех, кто был в замке. Трое нас, леди Свон, служанка Ланна, вторая служанка Имира, Берен, Раймонд, Бен, Марк, Ян и мейстер. Даже одиннадцать, не считая покойника. Мы с вами и сир Глендон этого сделать не могли, и леди Свон тоже, даже просто потому, что мы всё время находились в Великом Чертоге. Вспомнил: сир Глендон выходил на какое-то время.
— Он еле держался на ногах, — Дунк тяжело посмотрел на Эгга. — Если ты не прекратишь это, я дам тебе в ухо, Эгг, клянусь всеми северными богами.
— Обязательно дадите, сир, и я вам даже подставлю его, — не моргнув глазом отозвался Эгг. — Чтобы вы попали левой рукой. Только дослушайте сначала. Сир Глендон еле держался на ногах, и у него точно не было причин врываться в комнату к конюху и тем более его убивать. Тем более что он не мог знать, где кто спит из слуг леди Свон.
Дунк представил сира Глендона, невысокого и кряжистого, который рыщет по замку, заглядывает в двери. И покачал головой:
— Я сказал тебе, хватит.
— Остаются слуги и мейстер, — продолжал Эгг. — У любого из них была возможность убить. Мейстер сидел в своей башне, никто не видел, чем он занят.
— Эгг, ты видел его всего один раз, зачем ему убивать конюха?
— Но мы же не знаем этих людей, — не моргнув глазом отозвался Эгг.
— Хорошо, — Дунк решил включиться в его игру. — Ещё есть служанка, Ланна. Даже если ты женщина, перерезать горло спящему нетрудно. Но успеть она не могла, она то при леди Свон была, то выходила, чтобы принести новое блюдо или кувшин вина. Конюшня далеко от кухни, и комната конюха тоже.
— Когда хорошо знаешь замок, легко попасть из одного места в другое, — задумчиво сказал Эгг.
Дунк представил себе, как девушка в своём светлом переднике проходит в тёмную комнату, наклоняется к спящему, одной рукой приподнимает его подбородок и, не меняясь в лице, режет горло. Кровь заливает её платье, лицо.
— Кровь, — сказал он вслух, и Эгг остановился на середине длинной фразы.
— О чём вы, сир?
— Того, кто режет горло, должно забрызгать кровью. И когда он кишки резал, точно чистым не остался бы. А она в одном и том же платье, и передник белый.
Эгг посмотрел на него с уважением.
— Точно, сир. И руки чистые. А отмывать после такого их пришлось бы долго.
Дунк пожал плечами.
— Плотные перчатки и кожаный передник, как у кузнеца. Но всё равно не запачкаться не получилось бы. Это не она.
— Тогда тот человек, Марк, который уснул на кухне? — у Эгга загорелись глаза, его отчего-то страшно увлекла игра в поиск возможного убийцы.
— Так он проспал на кухне полночи мордой на столе. Еле добудились.
Эгг подался вперёд.
— Он мог притвориться, сир! И ещё знаете что? — он задумался, сдвинув брови и теребя край туники. — Этот парень, Берен, он поссорился со всеми и ушёл к себе. И кто-то мог специально подгадать момент, когда напасть на конюха. Чтобы остальные подумали, что это точно он!
Дунк почесал затылок. Получалось гладко и толково, но тогда выходило, что настоящий убийца не тот, что скован и под замком. И если он услышит такие разговоры, то вряд ли ему это понравится.
А Эгг продолжал:
— Ещё его мог убить кто-то из тех, кто пил вдвоём. Раймонд и Бен — они могли…
— Хватит, — оборвал Дунк, и Эгг посмотрел на него с недоумением. — Хватит чушь нести. Это не наше дело, понял?
— Но, сир… Леди Свон велит отрубить голову тому, кто может быть невиновным! — с неожиданной горячностью воскликнул Эгг.
— А может, парень и убил, — возразил Дунк. — Убить мог кто угодно, сам сказал, почему не мог он? И времени переодеться и руки от дерьмища отмыть у него было предостаточно. Они сами разберутся, Эгг. Я сказал тебе: не лезь в это дело.
Эгг хотел было что-то возразить, но громкий недовольный голос прервал его:
— Что за чушь, какой конюх? И где сир Дункан и его мальчик?
Мы совсем забыли про него с этим убийством, подумал Дунк с раскаяньем.
Эгг подскочил к окну.
— Мы здесь, сир Глендон! — крикнул он, наполовину свесившись через подоконник.
Сир Глендон, с опухшим от сна лицом, казался злым и несчастным.
— Ради Семерых, расскажите мне, что происходит? — крикнул он, задрав голову.***
— Не найдётся ли у вас чего выпить? — хмуро спросил сир Глендон, когда Дунк рассказал ему, что произошло ночью в замке. — Нет? Отлично, значит, попрошу служанку. Надеюсь, сегодня леди Свон так же щедра, как и вчера.
— Она печалится из-за смерти этого человека, — сказал Дунк.
Сир Глендон пожал плечами и задумчиво осмотрел стены внутреннего двора.
— Думаю, она не будет возражать, если мы помянем его. Эгг, найди нам служанку… — он осёкся, но Эгг лишь кивнул:
— Конечно, сир, я сейчас!
— Он хороший мальчик, — сказал Дунк, когда Эгг скрылся.
Сир Глендон покачал головой.
— Я видел его мельком рядом с Кровавым Вороном, он был одет в бархат и парчу. В нём течёт королевская кровь…
— И он самый лучший оруженосец, какого только можно пожелать, — отрезал Дунк.
Сир Глендон кивнул.
— Я буду нем. Но вам стоило бы побыстрее покинуть это место, раз здесь случилось такое. Убить человека подобным образом и сотворить с ним такое…
— Убийца в кандалах и надёжно заперт, — сказал Дунк и сам не почувствовал уверенности в своих словах.
— Вы ничего не знаете об этом месте, верно? — сказал вдруг сир Глендон, снова обводя взглядом стены внутреннего двора Найтфорда. — Я останавливался по пути в одной деревушке, и там мне рассказали кое-что. Не то чтобы я верил старушечьим сплетням, но моя мать говорила, — он помолчал, затем произнёс чуть тише: — она говорила, что любая сказка с чего-то начинается.
— И с чего же началась сказка Найтфорда? — спросил Дунк.
Ещё в пути Эгг рассказывал ему что-то о покойном лорде Найтфорда. Давным-давно во время Пляски Драконов Своны, богатый и влиятельный дом, приняли сторону королевы Рейниры и проиграли. Королеву скормили дракону, со Свонами поступили куда милосерднее, всего лишь обезглавив лорда с женой, а их матерей, отцов, братьев, сестёр и детей лишил всего: земель, богатств.
Лишь спустя годы правнук того самого Свона сумел доказать свою преданность истинному королю и был награждён за это крохотным замком на заболоченных землях Севера, да так и не сумел вернуть роду Свонов даже остатки былого величия.
— Леди Свон из незнатной и бедной семьи, вот что я узнал. Ни один дом Севера не захотел породниться с ним. Может, со злости, но лорд Свон бил свою жену. Я слышал, что и детей у них не было, потому что ни одного леди Свон не смогла выносить до конца из-за его побоев.
Дунк нахмурился. Прошлым вечером леди Свон назвала покойного супруга «жёстким и жестоким человеком», но говорила о нём с уважением.
— А однажды лорд Свон отправился на охоту в лес и не вернулся. Слуга утверждал, что лорд оставил его позади в погоне за диким вепрем, а после пропал куда-то.
— И его так и не нашли?
— Нашли, почему же нет, — ответил сир Глендон. — Через три дня в каких-то зарослях вдали от замка. Безголовым.
— Разбойники, — сказал Дунк.
Сир Глендон покачал головой.
— Тогда они ещё не объявились поблизости. Говорят, — он понизил голос до шёпота, и Дунк невольно наклонился, — говорят, что это сама леди Свон подговорила слуг, чтобы они убили его. Голову так и не нашли, и меня уверяла одна старая женщина, что леди Свон хранит её как память о жестоком супруге. Ещё говорят…
Он остановился, поджал губы и произнёс угрюмо:
— Я знаю, недостойно рассказывать такое о женщине под её крышей, но мне показалось, что Эгг не верит в то, что того человека убил второй конюх. Так вот, я слышал, что привязанность к леди Свон у её слуг особого рода… Здесь случилось то, что касается только этих людей, сир. Мы с вами уедем, конюху отрубят голову, леди Свон возьмёт к себе на службу мальчишек из деревни. А мы доберёмся до Винтерфелла, где я хорошо заработаю на службе у лорда Старка.
— Я защищу Эгга, — произнёс Дунк.
— Я бы поверил вам, сир, не будь вы таким бледным, — ответил сир Глендон, глядя на него снизу вверх. — И если бы у вас на повязке не была кровь. Вы однажды спасли мою жизнь и мою честь, — он усмехнулся. — И дали мне возможность сразиться с потомком Чёрного Дракона, хотя боец из него был никудышный. Недостойно рыцаря быть перед кем-то в долгу. Я буду защищать Эгга до последней капли крови, сир, можете в этом на меня рассчитывать. Вы как-то сказали мне, когда я был в отчаянии, что у меня есть один друг. Так вот, сир Дункан, не забывайте, что у вас тоже есть друг.***
Обедали они на кухне, и сир Глендон поначалу возмутился было, что сын великого героя вынужден есть как обычный конюх.
— Миледи нехорошо, она лежит в постели и не может оказать вам все надлежащие почести, — равнодушно ответила ему Ланна, и сир Глендон смутился — совершенно невиданное для него дело.
— Я надеюсь, что леди скоро станет лучше, — пробормотал он.
Ланна одарила его холодным взглядом льдисто-голубых глаз и не ответила ничего, но поставила на стол отваренную репу в масле, большой и румяный мясной пирог, свиной окорок и кувшин красного вина, а после, извинившись, вышла «к миледи».
Во время еды Эгг снова попробовал заговорить о ночном убийстве, но Дунк грубо оборвал его:
— Я велел тебе выкинуть это из головы?
— Да, сир, вы говорили, — нехотя ответил мальчик. — Но я всё-таки думаю, что здесь что-то нечисто.
— Если бы леди Свон хотела знать мнение моего оруженосца, она бы спросила его об этом.
Сир Глендон наблюдал за их перебранкой, приоткрыв рот. «Наверное, я бы точно так же смотрел, как нищий межевой рыцарь поучает принца», — подумал Дунк и чуть сбавил тон.
— Эгг, я говорил тебе, что если этого парня осудили, значит, было за что. Не надо в это лезть. Зачем тебе это?
Эгг отставил в сторону свою кружку с разбавленным элем и подался вперёд, положив острые локти на стол. Глаза его загорелись.
— Я как-то нашёл у Эйемона книгу о септоне Барте, деснице короля Джейехериса. В книге говорилось, что как-то погиб один рыцарь из Королевской Гвардии. Его нашли мёртвым, с мечом в груди, и пять его товарищей указывали все как один на шестого, брата убитого, который служил вместе с ними.
— И его казнили, — сказал Дунк.
— А вот и нет! Когда палач уже занёс над его головой меч, септон Барт крикнул: «Стойте!»
— Он вспомнил, что преступник не покаялся перед смертью? — предположил Дунк, и Эгг нетерпеливо мотнул бритой головой.
— Да нет же, сир, дослушайте. Септон расспросил всех, кто в тот день говорил с покойным, убийцу и его братьев по оружию. И догадался, кто на самом деле убил того рыцаря! И перед всем народом рассказал, что тогда случилось, словно видел это своими глазами!
— И кто же убил того рыцаря? — спросил Дунк, увлёкшись его рассказом.
Эгг выдержал паузу и затем сказал так гордо, словно наперёд септона Барта отгадал, кто же убийца:
— Рыцарь сам упал на свой меч от несчастливой любви. Одна дама при дворе короля соблазнила его и заставила нарушить свои обеты, а после оставила ради его брата.
— Понятно, — сказал Дунк. — Вот откуда ты всё это взял. Значит, твой брат ушёл в мейстеры, а ты восхищаешься септоном, Эгг?
Эгг надулся и покраснел от злости, даже кончики ушей заалели. Дальнейший обед прошёл в полном молчании, к облегчению Дунка.
Мальчик, похоже, сильно обиделся и не разговаривал с Дунком до самого вечера. Даже когда в комнатку к ним заглянул мейстер, маленький сухой старичок с лысой как колено головой и хитрыми маленькими глазками, похожий в своём сером одеянии на крысу.
Он заставил Дунка снять тунику, осмотрел его со всех сторон, подёргивая длинным сизым носом, словно обнюхивая, сменил повязку на голове и сказал, что ещё два дня в постели — и можно продолжать путь.
— Мы выезжаем завтра, — возразил Дунк. — И я благодарен вам за вашу заботу.
Мейстер покачал головой, пожевал синеватыми старческими губами, икнул и наконец сказал скрипучим голосом:
— Как изволите, сир. Но если вы свалитесь с лошади на подъезде к Королевскому Тракту, не вините в этом меня.
Дунк заметил, что Эгг, сидящий на подоконнике, не сводит с мейстера подозрительного взгляда, и ему стало смешно: небось, соображает, мог ли тот прокрасться ночью в спальню конюха.
Мейстер принял его ухмылку на свой счёт и удалился, его шевелящиеся губы словно шептали беззвучные ругательства.
Дунк встал, потянулся и поморщился, когда раненую руку дёрнуло от боли.
— Я во двор, попрошу сира Глендона со мной сразиться.
Эгг одарил его хмурым взглядом исподлобья.
— Левой рукой будете меч держать? И вообще, вам нельзя. Мейстер же сказал, что вам надо два дня лежать в постели.
— Может быть, он говорит это специально, — сказал Дунк. — Когда я буду спать, он прокрадётся в мою комнату.
Эгг только глаза закатил и отвернулся к окну. Дунк вздохнул: не объяснять же ему, насколько он чувствует себя беспомощным с правой рукой на перевязи. Подумать только, стоит лишить рыцаря правой руки — и он ни на что не годный калека.
— Идём со мной, — сказал он. — Или ты уже не мой оруженосец?Продолжение в комментариях